Сериал Чернобыль HBO отзывы

Шедевр или радиоактивная клюква? Мнение о сериале «Чернобыль»

Алексей Йесод

«Игра престолов» закончилась, но проекты HBO продолжают будоражить общественность. Большое внимание за рубежом и в России привлек исторический мини-сериал «Чернобыль», подробно описывающий аварию на Чернобыльской АЭС, ее последствия и людей, с ними боровшихся.

Конечно, о трагедии не раз снимали и на русском языке: можно вспомнить хотя бы «В субботу» Александра Миндадзе, украинский драматический телесериал «Мотыльки» и российский мистический «Чернобыль. Зона отчуждения». Однако за пределами документального кино еще никто не предпринимал настолько масштабной и, на первый взгляд, скрупулезной попытки реконструкции тех событий.

Прошло больше 33 лет с момента катастрофы, но память о ней по-прежнему объединяет всех жителей бывшего СССР — она словно радиация въелась под кожу и навсегда отпечаталась словами: «ликвидаторы», «лучевая болезнь», «Припять». Сейчас все эти образы оживают на экране под чутким руководством американского сценариста Крэйга Мазина, шведского режиссера Йохана Ренка и британского актера Джареда Харриса, сыгравшего главную роль ученого Валерия Легасова.

Насколько деликатно европейские и американские авторы сериала работают с материалом и не получилось ли у них невыносимой клюквы? Прецеденты уже были — западные фильмы, в которых советские или российские реалии показаны без чудовищных натяжек, можно пересчитать по пальцам одной руки.

«Наш момент славы»

В прессе «Чернобыль» называют самым страшным сериалом сезона и поражаются, как убедительно снята ликвидация последствий взрыва реактора, которая была сопряжена с огромными физическими и нравственными усилиями ее участников. Кажется, авторам сериала удалось снять нечто не похожее на обычный голливудский фильм-катастрофу.

Многие хвалят детально восстановленный советский быт: одежду, мебель и даже игрушки. Обреченная Припять в сериале похожа на настоящую Припять, что делает далекое сияние пожара на ЧАЭС во тьме украинской ночи еще более пугающим — словно в мире открылся портал в какую-то потустороннюю реальность.

С самого начала режиссер транслирует на экран напряженную атмосферу первых дней аварии, не опускаясь до внешнего драматизма. При этом создается ощущение фильма ужасов, в котором люди сталкиваются с невидимой, но способной погубить весь мир угрозой и делают все возможное, чтобы ее одолеть. За это Мазина и его коллег можно заслуженно похвалить.

Но в сериале есть и моменты, где мелодраматизм берет верх над реалистичностью, а герои напоминают ходячие клише. Речь прежде всего о сценах, посвященных столкновению советской бюрократии и простого народа.

Никто не спорит, что руководство СССР сначала скрывало взрыв реактора, а позже было недостаточно откровенным о масштабах катастрофы. К примеру, эвакуированные из Припяти горожане поначалу были уверены, что вернутся домой через несколько дней. Но также нельзя отрицать, что среди высших партийных бонз было немало людей, сделавших все, чтобы как можно быстрее потушить пожар, изолировать четвертый энергоблок и минимизировать человеческие потери.

Однако в числе прочего мы видим: секретный партийный бункер с огромным профилем Ленина на стене; древнего начальника-коммуниста, который под бурные аплодисменты бьет палкой об пол и объявляет случившееся «нашим моментом славы»; министра в белом костюме, отправляющего шахтеров на верную смерть. Все эти моменты выглядят как минимум наигранными, ведь в жизни все было не настолько черно-белым.

Правда и pravda

К сожалению, таких серьезных ошибок в интерпретации случившегося хватает. Например, эвакуация Припяти была начата через 36 часов после катастрофы, как только ученым, которым вполне хватало дозиметров (очередной ляп), удалось получить точные данные. 50 тысяч человек были без промедления вывезены в безопасное убежище, хотя в сериале показаны колебания советского министра Бориса Щербины.

Есть и совсем уж творческие допущения. Наряду с реальными и сделавшими очень многое для ликвидации Щербиной и академиком Легасовым в картину введена физик-ядерщик Ульяна Хомюк, полностью придуманная сценаристами, видимо, ради добавления в сюжет женского персонажа.

Наконец, есть совсем уж нелепые огрехи вроде постоянного обращения героев друг к другу «товарищ». Но это уже совсем мелочи: все-таки по улицам не бегают условные медведи и водку из самоваров не разливают, хоть и пьют ее неправильно — мелкими глотками, словно джин или виски. А ведь далеко за подобными примерами клюквы ходить не надо: вспомним хотя бы боевик «Красный воробей» о российских секс-шпионах и шпионках или триллер «Порок на экспорт», где русская мафия показана насколько эффектно, настолько и нереалистично.

Несмотря на базовые стереотипы времен холодной войны, въевшиеся в подкорку людей Запада, сериал снят пусть и не с официальной точностью учебника истории, но с подкупающим уважением к своим героям: советским пожарным, шахтерам, ученым. Пусть он вышел далеко не идеальным, но все равно цепляет. Временами вместо правды «Чернобыль» показывает нам pravda, но, положив руку на сердце, можно ли назвать хоть одно большое историческое событие, о котором не спорят и не трактуют по-разному отдельные моменты даже люди одной культуры?

Жаль, что проект такого калибра не был создан мастерами отечественной киноиндустрии — такая картина уж точно была бы во сто крат интересней зрителю, чем очередная комедия про мужиков, переодетых бабушками. А пока будем смотреть и оценивать американский Chernobyl.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.

Что про сериал «Чернобыль» говорят реальные ликвидаторы.

«Чернобыль» — сериал о катастрофе 1986 года, снятый по заказу американской сети HBO. Он состоит из пяти эпизодов и посвящен людям, которые устраняли последствия аварии и устанавливали причину взрыва. В первые дни после выхода сериал собрал сотни положительных отзывов в США, Великобритании, России и на Украине. Все они сходятся на том, что главные герои «Чернобыля» — ликвидаторы, работавшие на месте аварии.

Всего в устранении последствий чернобыльской катастрофы участвовало около 800 тысяч человек со всего Советского Союза. Мы посмотрели первые три эпизода вместе с ликвидаторами Олегом Соломеиным и Сергеем Трофимовым и спросили, согласны ли они с положительными отзывами кинокритиков.

Инженер Олег Соломеин и архитектор Сергей Трофимов оказались на месте аварии в октябре 1986 года, то есть через четыре месяца после взрыва. Их полк располагался в белорусском городе Хойники (в 80 км от Чернобыля).

— Я работал на заводе и учился на военной кафедре по специальности «химик-разведчик». В то время был одним из немногих, кто имел хотя бы примерное представление, куда и зачем нас отправляют, — вспоминает Олег Соломеин. — Тогда никто не говорил, насколько это опасно. Поэтому страха ни у кого не было. Уже на месте, в палатке, мы слушали «Голос Америки», чтобы понять, что происходит. Мы выходили на улицу, смотрели туда, где была электростанция, и видели свечение. Позже я посмотрел много документальных фильмов о Чернобыле, но ни один из них не передавал то, что в тот момент чувствовали люди на месте аварии. Меня удивило, что это получилось не у нас, а у американцев.

Олег Соломеин вместе с Сергеем Трофимовым у входа на контрольно-пропускной пункт полка химической защиты недалеко от места аварии

Их полк прибыл на место аварии как раз в тот момент, когда над четвертым энергоблоком начали устанавливать «Укрытие» (саркофаг). Первое время Соломеин и Трофимов работали на крыше третьего энергоблока — убирали графит, попавший туда после взрыва. Соломеин пробыл в зоне аварии полгода, Трофимов — четыре месяца, потому что сразу получил допустимую, как тогда говорили, дозу радиации.

— Долго находиться на крыше энергоблока было нельзя. Работали там не более 40 секунд — максимум 1,5 минуты. Мы забегали на крышу по сигналу, захватывали, что могли, потом возвращались обратно. Считалось, что максимальная доза, допустимая для ликвидатора, — не более 25 рентген, — вспоминает Соломеин.

На деле, говорят ликвидаторы, люди получали и большие дозы.

— Один из наших ребят, Володя, работал экскаваторщиком. Он трижды был на месте аварии в самых горячих точках. И все время находился внутри железной коробки, которая «впитывала» в себя огромную дозу излучения, — рассказывает Соломеин. — В его документах было указано, что он получил более 100 рентген. Это официальные данные. Хотя, как мы понимаем, в то время такие цифры старались не афишировать.

Снимать в Чернобыле было нельзя, но многие это правило нарушали и брали с собой фотопленку

Ликвидаторы участвовали в дезактивации и дегазации, или «чистке» местности: снимали и закапывали верхние слои земли, заливали специальным раствором целые деревни, жгли зараженные леса, закапывали в могильники технику и автомобили, пропитавшиеся радиацией.

— Иногда гражданским удавалось проникнуть в зону в 10–15 км от Чернобыля. Кто-то хотел угнать брошенный автомобиль, кто-то — просто покататься. Потом ликвидаторы видели перевернутую «Волгу», стоящую на боку, и потерявшего сознание из-за радиации человека на водительском месте, — рассказывает Соломеин.

Так проходила «чистка» местности

«Шахтеры показаны такими, какими они были на самом деле»

Соломеин был одним из тех, кто занимался «чисткой» Припяти — зоны отчуждения, в которой также проходили съемки сериала «Чернобыль» (в большинстве сцен «в роли» Припяти выступает один из районов Вильнюса. Кадры, сделанные в настоящей Припяти, появятся только в конце. Мы увидим их в начале июня).

— Когда я смотрел сериал, меня поразила реалистичность картинки, насколько точно все воссоздано — до мельчайших деталей. Я до сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю пустые дома в Припяти. Окна открыты, а когда дует ветер, в квартирах падают вещи и поднимается гул… Мы каждый раз вздрагивали, — вспоминает Соломеин.

В сериале много внимания уделено ликвидаторам. В одном из эпизодов показана работа пилотов, которые сбрасывали с вертолетов специальную смесь из песка и бора в реактор, чтобы потушить огонь. В сериал также попал эпизод, когда один из пилотов подлетает слишком близко и погибает. Все происходит на глазах физика-ядерщика Валерия Легасова и заместителя председателя Совета Министров СССР Бориса Щербины.

Первыми на месте аварии оказались уральские пилоты

— Одним из первых, кто работал на месте аварии, был уральский вертолетчик Гера Казаков. То есть, по сути, именно его мы и видим в сериале. К счастью, он остался жив, — говорит Соломеин. — Всего в ликвидации участвовали 12–14 пилотов. Все они занимались тушением лесов, поэтому знали, как сбрасывать смесь. Интересно, что в нее также был добавлен сахар, в сериале об этом не говорится.

В другом эпизоде трое сотрудников электростанции соглашаются спуститься в радиоактивную воду, чтобы открыть шлюз и предотвратить взрыв. На гибель идут и тульские шахтеры, которые должны прорыть туннель и создать пространство для охладителя. Под станцией жарко, поэтому шахтеры снимают защиту и продолжают работать голыми.

Тульские шахтеры соглашаются прорыть туннель под станцией. Они дают понять руководству, что делают это не по приказу, а по собственной воле

— Шахтеры показаны очень достойно, такими, какими они и были на самом деле. Один из них, который работал во время ликвидации, Володя Наумов — такой же оторва, как и бригадир тульских шахтеров в сериале. Я вижу его черты, — говорит Сергей Трофимов.

По его словам, решение шахтеров раздеться догола продиктовано не желанием эпатировать руководство или выразить свой протест, а пониманием, что выданные им средства защиты не спасут от излучения.

— Я согласен со словами шахтеров, что защита, которую нам выдавали, на самом деле не слишком-то помогала, — говорит Трофимов. — Когда мы работали на крыше реактора, мы были в свинцовых фартуках и кепках. Я спросил у радиолога: правда ли, что эта униформа нас защитит? Он сказал, что излучение пробивает насквозь, от него не спрячешься. Голый ты стоишь или в робе — все одно. Форма давалась скорее для того, чтобы нас успокоить.

Первыми на место аварии прибыли пожарные, которые считали, что едут тушить загоревшуюся крышу электростанции

«Я никогда не считал себя и других ликвидаторов героями»

Многих ликвидаторов уже нет в живых. Выжившие должны проходить медицинские обследования 5–6 раз в год, как и их дети, а также внуки.

— Я никогда не считал ни себя, ни друзей, с которыми мы работали на месте аварии, героями, — говорит Соломеин. — Если бы мы были там вдвоем, или если бы там была только наша рота… Но в ликвидации участвовали порядка 800 тысяч человек! Какие же мы герои? Мы были военнообязанные, выполняли спецзадание. Это была наша война. Но после того, как я посмотрел сериал, я задумался о том, что каждый из нас сделал вклад в великое дело. У меня даже самооценка повысилась.

Герой сериала, пожарный Василий Игнатенко, умирает в больнице № 6 в Москве на руках у жены

После возвращения из Чернобыля Сергей Трофимов тоже оказался в той самой больнице № 6. «Там все так, как показано в сериале», — вспоминает он

Ликвидаторы надеются, что «Чернобыль» посмотрят во всем мире:

— Когда я смотрел сериал, поймал себя на мысли, что даже хорошо, что фильм сделали не в России. У нас бы не получилось так откровенно показать действия властей. Боюсь, что это был бы еще один местечковый сериал с актерами, которых мы привыкли видеть в образе полицейских или бандитов. Здесь же актеры — незамыленные. Они играют так, что им веришь. Я хочу, чтобы фильм посмотрели во всем мире. И главное — чтобы ему поверили.

Хеппи-энда не будет. Рецензия на сериал «Чернобыль»

Авария на Чернобыльской АЭС становится все более и более отдаленным прошлым, последствия которого буду ощущаться еще очень долгое время. «Инцидент», оказавшийся на деле величайшей трагедией, до сих пор описывается по-разному, нет единой точки зрения на то, почему и как все произошло. Точнее, существуют «официальная» и «остальные» версии, иногда дополняющие друг друга, но часто и противоречащие.

Это приводит к возникновению мифов, теорий заговоров, события трактуются так, как удобно приверженцам противоположных точек зрения. Публикуются материалы разной степени достоверности, в которых авторы пытаются пролить свет на существующие загадки и позволяют взглянуть на катастрофу под разными углами, что в свою очередь вызывает новую волну споров.

В марте 2019 года вышел тизер мини-сериала «Чернобыль», созданием которого занялись два крупных кабельных оператора — американская компания HBO и британская Sky. А уже 6 мая состоялась премьера проекта. Мы посмотрели первые два эпизода и делимся впечатлениями о них. Спойлеры возможны, если это применимо к историческим событиям.

Авторы сериала решили всего в пяти часовых сериях рассказать о том, что произошло весной 1986 года рядом с украинским городом Припять. Сценарий пригласили написать Крэйга Мазина, заработавшего имя на типичных американских комедиях (нет, это не сказалось на повествовании). Ну а режиссером выступил Йохан Ренк, далеко не новичок в жанре.

Первый эпизод стал «эмоциональной затравкой», собравшей по большей части положительные отзывы. Второй эпизод получился более «аналитическим», однако общего в них больше. Восторг? Шок? Удивление? Да, вероятно, они могут возникнуть у западного зрителя, для которого это история «настоящего апокалипсиса». А вот зритель постарше, да еще из постсоветского пространства, смотрит на премьеру через призму определенной предвзятости.

С чем справляется сериал? С созданием атмосферы, которая царила сразу после взрыва реактора печально известного на весь мир четвертого блока Чернобыльской АЭС. В кои-то веки нам показывают «настоящий конец света». Конечно, существует великое множество фильмов про военные действия где-то в прошлом. Они поражают своей масштабностью, рассказывают о бесконечных жертвах и грядущем конце всему, но… Такие картины снимают больше полувека, и угроза в них полностью очевидна — есть враг и есть пуля, они несут смерть. Можно вспомнить еще выдуманные «апокалипсисы» с наводнениями, замерзшей Землей или гипотетической ядерной войной, но это, к счастью, сказки.

«Чернобыль» другой. И речь не столько о сериале, сколько об опасностях, о которых он рассказывает. Оказывается, радиацию нельзя рассмотреть и услышать (если под рукой нет дозиметра), но убивает она не хуже громкой и мощной бомбы. Делает это исподтишка, коварно и очень болезненно, и спастись от нее практически невозможно.

А ведь смертоносным излучением дело не ограничивается — есть Партия. Вот он, еще один странный враг, все еще сильный, но уже беспредельно дряхлый. Он способен манипулировать испуганными учеными и ставить на место даже очень «больших» начальников. Те, в свою очередь, настолько дорожат своей шкурой, что обретают «слепоту», игнорируя здравый смысл, забывая о годах обучения и работы в сложнейшей сфере.

Упадок. Он веет отовсюду и под стать Партии — такой же серый, пропитанный сизым дымом сигарет, ушатанной донельзя мебелью, приглушенный до уровня кошмарных снов желтым светом, который скорее сгущает тьму, а не разгоняет ее. Чего стоят врачи, обрабатывающие ожоги молоком, — сидя на атомном реакторе, никто не ожидал, что он может повести себя «не так». Даже сами люди — представители власти, какие-то потрескавшиеся, с осунувшимися лицами — вызывают неприязнь и ощущение тлена.

А обычные горожане оказываются врагами сами себе. Они живут под боком у АЭС, но ничего не знают о процессах, происходящих за ее стенами, — ведь истинную сущность мирного атома скрывает государственная тайна.

Прекрасная весенняя погода, теплый вечер и необычного цвета зарево. Неожиданный для этой времени года и местности снег. Странного цвета, не тает, но вызывает столько восторга у не спящей еще детворы.

«Эффект Черенкова, характерно даже для низкого уровня излучения», — верит в собственные слова Начальник, комментируя зловещий свет в небе.

«Реактора нет, он взорвался», — говорит Подчиненный.

«Ты дурак? Это невозможно, РБМК-1000 не взрывается», — безумно упорствует Директор.

И вот наступает момент, когда ужас становится осмысленным вплоть до неприятной дрожи у зрителя. Появляются герои: вначале те, кто лишь отчасти понимает всю сложность ситуации, потом те, кто полностью отдает себе отчет. Есть здравомыслящие, есть цепляющиеся за внутреннее спокойствие. Характеры имеются, ведь актерский состав весьма неплох.

Простая картинка, без невероятных спецэффектов, успешно помогает создать на экране аутентичные образы. В какой-то мере сериал напоминает советскую фантастическую драму «Письма мертвого человека», премьера которой случилась в том же 1986 году: от описываемых событий остается такое же неприятное послевкусие и ужас.

А с чем не справляется сериал? Обычно от американских (да и западных в целом) фильмов и телешоу об СССР ожидаешь клюквы — мелкой или развесистой, это не важно. В «Чернобыле» ее мало, она не бросается в глаза. По крайней мере, в начале. Наверное, продюсеры наконец пригласили грамотных советников, были изучены материалы, закуплены вещи той эпохи, духмяно отдающие Совком. А сценарист действительно знал свое дело.

«Чернобыль» ставит перед собой цель рассказать о том, как это страшно — оказаться под ударом АЭС, но время от времени перегибает палку. Люди умирают на ходу, сгорая от воздействия излучения за считанные минуты. Реально существовавшие персонажи меняют в сериале род деятельности — так удобнее рассказывать историю. Очередной чиновник, сидя за столом в теплом кабинете в Минске, хлебает из стакана водку, свысока глядя на ученых. Тут и там слышно «товарищ» — к месту и нет. Чуть напомнило медведей на улицах советских городов. Но, может, так и было на самом деле? (Мы про водку.)

Почему такие вещи цепляют? К сожалению, современная зрительская аудитория часто воспринимает художественные произведения, основанные на реальных событиях, чуть ли не как документальные кадры. Растет степень вовлеченности, а память впитывает неверную информацию — так создается новая и ненастоящая история. Нужно быть аккуратнее с фактами и их перетасовкой.

А если дело не в абсолютной достоверности? Что, если авторы хотят напомнить, как это страшно, когда хеппи-энд случается не всегда? «Вы имеете дело с тем, что никогда не происходило на этой планете», — говорит Валерий Легасов. Так и есть.

Почти наверняка в «Чернобыле» будут нестыковки и художественные передергивания — они уже есть. И мы знаем, как будет развиваться история дальше. Однако премьера будоражит и напоминает о том, о чем многие забыли, мотивируя вспомнить и узнать больше. Хотя бы досмотрев сериал.

Сериал «Чернобыль» выходит на VOKA одновременно со всем миром в русскоязычной озвучке.

Трезвая рецензия на “Чернобыль”.

“КЛЮКВА В САХАРЕ И С ПРИВКУСОМ МЕТАЛЛА”

Сериал о Чернобыле от HBO. Русскоязычную публику, привыкшую получать от американцев только отборную «клюкву», могло насторожить одно это словосочетание. Включая первую серию, тоскливо ждёшь очередных медведей на улице и людей в ушанках, прикуривающих от ядерного реактора… но свершается чудо, и первые же кадры поражают достоверностью, с которой создатели воспроизвели советскую действительность.

О, эти обшарпанные квартирки, где наверняка выросли многие! О эти кастрюльки, ковры на стенах и ночнушки в цветочек! Работа с деталями поражает, атмосфера неотвратимости по-хорошему давит и обволакивает зрителя, и весь скепсис как-то сам собой исчезает. Ты уже готов наконец-то увидеть отличную и правдивую картину о Чернобыле…

Только вот есть одна проблема: за красивым, отточенным, выверенным до мелочей фасадом прячется нечто неприглядное.

Маленькие трагедии

Сериал стартует с горькой речи академика Валерия Легасова о «цене лжи». Записав её на диктофон, он прячет кассеты со своими заметками в вентиляцию и, заботливо оставив коту побольше еды, вешается. Чтобы объяснить причины этого поступка, нас возвращают ровно на два года и одну минуту раньше, и из окна квартиры пожарного Игнатенко мы наблюдаем тот самый взрыв. Что привело уже к нему, нам тоже покажут, но только в пятой серии, красиво закольцовывая историю.

Как и книга «Чернобыльская молитва» Светланы Алексиевич, которой вдохновлялся сценарист Крэйг Мэйзин, сериал сфокусирован на историях отдельных людей. Аварию освещают с разных точек зрения, но всегда через призму сломанных ею судеб. Мы увидим разрушенную станцию и изнутри, глазами персонала, и снаружи, пока пожарные будут сражаться с радионуклидным огнём.

В какой-то степени «Чернобыль» — сборник маленьких страшных новелл. Медсестра, которая ещё ночью мирно спала в больнице (в Припяти работы у неё немного), недоумённо наблюдает за вереницей несущихся от станции карет скорой помощи. Жена пожарного сидит у постели мужа, гниющего заживо от лучевой болезни. Зелёный новобранец пустыми глазами смотрит на улицы, где только что отстреливал доверчиво бегущих навстречу собак. Их объединяет общий невидимый враг — радиация.

Где-то очень далеко от всего этого политики и учёные непрестанно ведут свою войну, пытаясь ликвидировать излучение и докопаться до причин аварии. Если простые люди — персонажи скорее эпизодические (не считая жены пожарного Игнатенко), то герои из «высших эшелонов» пройдут с нами через весь сериал. Академик Легасов, заместитель председателя Совета Министров Щербина, белорусская учёная Хомюк — именно им принадлежат главные партии в этой страшной симфонии. Но, несмотря на это, «маленькие трагедии» ликвидаторов запоминаются не меньше.

Борис Щербина в исполнении Стеллана Скарсгарда

Всё, что касается технической и художественной частей, в «Чернобыле» безупречно. Актёры выкладываются на полную, и работа менее известных не уступает отыгрышу Стеллана Скарсгарда, Эмили Уотсон и Джареда Харриса. Гримёры постарались на славу, воспроизводя жуткие последствия лучевой болезни. Цветокоррекция и тревожный эмбиент на фоне довершают давящую картину. Вместо музыки — гул, похожий на далёкие отзвуки сирены, вкрадчивые электронные переливы и истеричный треск дозиметра.

Изо всех жанров «Чернобыль» ближе всего к хоррору: передать ужас перед чудовищной силой, которая куда страшнее зомби или каких-нибудь пришельцев из космоса, сериалу удалось на ура. Тебе страшно, когда герои заглядывают в жерло взорванного реактора. Страшно, когда они спускаются в тёмные полузатопленные туннели четвёртого энергоблока. Страшно, когда «биороботы» вылезают на кровлю, заваленную радиоактивными обломками. Мы боимся чудовищ, но знаем, что их не существует. А Чернобыль — кошмар наяву, который легко измерить в бэрах и кюри, — был, есть и может повториться.

Правда, страх резко убавляется, если ты понимаешь, что верить происходящему… не то чтобы нельзя, но можно исключительно с оглядкой. И если знакомство зрителя с чернобыльской темой не ограничивается чтением самых популярных баек, это неизбежно и происходит.

Трагедия покрупнее

«Чернобыль» смешивает правду и ложь так тонко, в таких умелых пропорциях, что отделить одно от другого очень непросто. Забудем о мелких ляпах вроде стеклопакетов в советских домах или автобусах не того цвета — чёрт с ними. Куда важнее демонизация власти и сгущение красок.

Казалось бы, Чернобыль — беспроигрышная тема, которая при должном мастерстве съёмочной группы заставит зрителей рыдать и видеть кошмары по ночам. Но показывать реальность, оказывается, недостаточно страшно. Поэтому «злой кейджиби» следит за своевольными учёными, вместо того чтобы расследовать причины катастрофы, а злые политики грозятся выкинуть коллег из вертолёта. В аварии виноваты жадные верхушки, которые гонятся за нормативами, и паскудные управленцы АЭС — мерзкие настолько, что в сравнении с ними даже диснеевские злодеи кажутся менее однозначными. Ликвидаторов посылают на верную смерть во имя высшего блага, а если кто-то не слишком хочет выполнять опасный долг, добрые солдаты с калашом подскажут, куда идти.

Где правда, а где ложь?

Ну, например, испытание реактора отсрочили вовсе не из-за таинственного «приказа свыше», как утверждают сценаристы, а потому что банально вырубился блок на другой электростанции. Образовался дефицит электричества, и звонком из Киева Чернобыльской АЭС велели это компенсировать, пока неполадки не устранят. Зачёркнутые строки в инструктаже к эксперименту — правда: об этом говорится в аудиозаписях Легасова. Только вот в вентиляцию его кассеты никто не прятал, и тех красивых слов, которыми начинается и заканчивается сериал, на них и в помине нет.

Полная неподготовленность работников станции к эксперименту — очередная ложь. Они были не лучше и не хуже других. Помимо молодого Топтунова за пультом управления реактора находился опытный Юрий Трегуб, который ради испытания задержался на ночную смену. Совершенно исказили характер заместителя главного инженера Дятлова, перепутав «жёсткость» с «неадекватностью». После взрыва персонал станции не бродил в растерянности по четвёртому блоку, умирая в укромных уголках, как показано в сериале, а героически устранял (как мог) последствия аварии. Когда бедняге Ситникову велели проверить реактор, тот не просто добровольно поднялся на крышу, но и обошёл весь блок — это был единственный способ получить достоверные данные.

Шахтёры из Тулы действительно рыли туннель под реактором. Только вначале туда привезли шахтёров из других регионов, поближе, а туляки приехали в Чернобыль добровольно. Их не гнали вооружённые солдаты. Они не хамили министру, который в реальности не был желторотым юнцом, и голыми не работали. А горькая ирония состоит в том, что их титанический труд, как и доза, которую они схлопотали в процессе, оказалась напрасной — бетонная подушка под реактором так и не проплавилась.

«Крышные коты» (тех, кто убирал обломки с кровли, в Чернобыле звали именно так; понятие «биороботы» появилось позже) не метались по площадке, как безголовые курицы. Им ставили чёткую задачу и проводили подробный видеоинструктаж. Существовал полигон, где графит и трубы разбросали примерно так, как они лежали на реальной крыше. Обычно солдат сопровождал дозиметрист, который выходил на крышу первым и уходил последним — как раз чтобы помочь неловким новобранцам, если б те вдруг упали или застряли. Когда работы только начинались, дозиметристы лично показывали, что убирать в первую очередь, дабы эффективно расчистить проход.

Обломки можно было брать руками — в освинцованных рукавицах. Чтобы облегчить работу «котам», на крыше воздвигли так называемый «гидромонитор»: он мощным напором воды сбивал с кровли мелкие обломки и прибивал радиоактивную пыль.

Зонам крыши действительно дали женские имена, только называли их по-другому — «Маша», «Лена» и «Наташа». Почему допустили эту ошибку, понять легко: среди источников информации Крэйг Мэйзин указал документалку «Чернобыль-3828», где упоминается одна «Маша». Остальные названия, видимо, искать было лень, вот и придумали наугад. Ликвидаторов не спаивали ящиками водки — на «зоне отчуждения», наоборот, царил сухой закон. Если хотелось выпить, доставали самогон или разбавляли спирт, который выдавали для дезинфекции инструментов.

В «Чернобыльской молитве», откуда почерпнули линию Людмилы Игнатенко, есть много трогательных и пробирающих сцен с умирающим пожарным и его преданной женой. Нет только одной — как Людмила расписывает мужу красоты Москвы вместо каменного двора за больничным окном. Из палаты она видела фейерверк в честь Дня Победы и прекрасный вид на столицу. Всю опасность пребывания рядом с мужем Людмиле неоднократно объясняли, и делал это персонал больницы, а не отважная несуществующая Хомюк.

А на сцене похорон к тому же создаётся ощущение, что у сериала проблемы с монтажом. Ботинки в руках Людмилы без сцены, как их безуспешно пытались надеть на распухшие ноги мертвеца, вызывают вопросы. Не говоря уже о том, что хоронили пожарных не в общей могиле — и уж точно не заливали бетоном на глазах у вдов

Легасов на суде не резал правду-матку. Если уж на то пошло, его вообще там не было. Он прочитал свой доклад в Вене, вызвав рукоплескания западных коллег и некоторое недовольство среди соотечественников — иные считали, что он сболтнул лишнего, честно рассказав о масштабах катастрофы и мерах по её ликвидации. О «концевом эффекте» стержней Легасов понятия не имел, хотя нарекания касательно устройства реакторов у него были. Зато на суде о взрывоопасности реактора спокойно говорили другие люди. Должно быть, злобное КГБ сочло их слишком мелкими сошками, чтобы угрожать каждому в узких коридорах (или было слишком занято тем, что вырывало из докладов страницы, которые могли бы спасти страну от следующей катастрофы).

Никто не забыт, но лучше б забыли.

Список неточностей можно продолжать долго. И нет, художественный фильм не обязан соответствовать действительности. Только вот всё это отдаёт тем самым кислым клюквенным запашком, к которому мы привыкли в очень правдивых лентах вроде «Красного воробья» или «Номера 44».

Да, было в Чернобыле замалчивание фактов. Была ложь, были жертвы и, самое печальное, жертвы напрасные. Но не было всей той лжи и всех ужасов, которые создатели насочиняли в угоду своему замыслу. Казалось бы, покажите миру правду, ведь она сама по себе отвратительна и пробивает на эмоции; но как в сериале козлами отпущения делают персонал станции, так и создатели валят всё подряд на «кровавую гэбню» и «кошмары строя», забывая о банальной людской безалаберности и шапкозакидательстве.

В те времена многие не понимали, чем страшна радиация. Честные предупреждения об опасности не всегда слышали и слушали. Даже получив предельную дозу и познакомившись с лучевой болезнью, иные ликвидаторы продолжали работать, чтобы уберечь других. Просто потому что так было нужно.

Сериал посвящён «памяти всех, кто страдал и жертвовал собой», только вот странным вышел этот памятник. Вместо героев, которые шли на великие жертвы, мы за редким (и единственным) исключением получаем людей, запуганных режимом. Вместо командиров, которые всеми силами пытались минимизировать потери, — посыл людей на убой. Вспоминая о генерале, что личным примером вдохновлял «крышных котов» на работы, ликвидатор Валерий Стародумов говорит: «Приказы там не действовали, единственный принцип, который применялся, — “делай как я”». На то, что показали в сериале, это мало похоже.

Иронично, что даже в титры, претендующие на абсолютную документальность, создатели пропустили типичный чернобыльский миф про «мост смерти». Некоторые «правдивые» утверждения финала проверить непросто, но, по показаниям очевидцев, припятцы наблюдали за аварией разве что со своих балконов, а вокруг моста в то время росли высокие деревья, которые загораживали обзор. Это не отменяет того, что на мост обрушилась огромная доза радиации, отчего он до сих пор «фонит». Однако громкие слова про «никто из наблюдавших с моста не выжил» на поверку оказываются таким же фальшивым нагнетанием драмы, как каменный мешок за окном палаты умирающего пожарного.

У HBO вышел атмосферный и правдивый триллер о том, чем ужасна ядерная катастрофа в принципе. и весьма посредственный рассказ о конкретном катаклизме, его жертвах и героях. Это отличное художественное произведение с потрясающими декорациями, но в них поместили почти полный набор чернобыльских страшилок и стереотипов об СССР. Создателей есть, за что уважать, и можно было бы сказать им «спасибо», если б просмотр побуждал зрителей искать правдивые материалы по теме, а не слепо верить показанному на экране. Но за счёт внимания к деталям «Чернобылю» очень легко заработать доверие зрителя. А как известно, самая опасная и убедительная ложь — это тонко искажённая правда.

“Я бы запретил его показ”. Что думают о сериале “Чернобыль” ликвидаторы аварии на ЧАЭС

Рецензия на новый сериал НВО от людей, которые работали на Чернобыльской АЭС после аварии

Две недели назад НВО выпустило новый мини-сериал “Чернобыль” – об аварии на Чернобыльской АЭС. Пока что вышли только две серии из пяти, а сериал уже ворвался в ТОП кинорейтингов, обойдя даже новый сезон “Игры престолов”. Восторженные рецензии на сериал публикуют кинокритики ведущих мировых изданий (рецензию “Страны” можно прочесть по ссылке).

“Страна” задалась вопросом: а что думают о сериале люди, которые своими глазами видели аварию на ЧАЭС? Насколько правдиво в сериале показаны события весны 1986 года?

“Страна” нашла ликвидаторов последствий аварии на Чернобыльской АЭС и попросила поделиться своими впечатлениями о сериале “Чернобыль”. Вот что они нам сказали.

Леонид Седов, дозиметрист, ликвидатор последствий аварии на ЧАЭС:

“Такое ощущение, что сериал “Чернобыль” снимали по мотивам “Подслушано в курилке”. Честное слово, я бы его не смотрел, если бы вы не попросили. Сериал нужно было назвать не “Чернобыль”, а “Монстры”. Самым страшным монстром в сериале изобразили власть Советского Союза, и только потом саму аварию.

Помимо того, что власть изобразили безразличной и безжалостной к народу, так еще и руководство атомной станции и начальник смены – некомпетентны. Не было такого, чтобы директор так швырялся своими подчиненными и бездумно посылал их в очаг взрыва. Есть техника безопасности, согласно которой директор атомной станции и начальник смены первыми должны проверить, что произошло. Ни один начальник не пошлет в очаг пожара на АЭС нижестоящего инженера. Как я сам слышал от сотрудников ЧАЭС, руководство станции наоборот пыталось обезопасить сотрудников.

Я сам приехал на ЧАЭС 15 мая и пробыл там где-то месяц. Вообще я работал на Ровенской АЭС. Помню, как въезжали в Чернобыльскую зону, а людей уже эвакуировали, дома пустые. Поэтому было не по себе. Тогда уже все понимали масштабы пожара, но паники не было. Все было хорошо организовано. Мы, дозиметристы, делали замеры. Все работали посменно, стояли на контрольных пунктах.

Эвакуировали всех гражданских. Никто не знал, даже наше руководство, надолго ли вывозят людей. Все думали, что потушат пожар, и люди смогут вернуться. Никто не мог предвидеть таких последствий.

Я бы вообще запретил этот сериал. Там был момент, где ликвидаторы согласились работать за большие деньги. Это неправда. О деньгах тогда и речи не было. Я, как и многие ликвидаторы, приехал добровольно, других на ЧАЭС направили по командировке. Но у всех нас был патриотизм и героизм. Мы хотели помочь.

Мне кажется, сериал снимали люди, которые насмотрелись документальных фильмов, а остальное придумали сами. Поэтому я бы не советовал его смотреть.

Я лично вообще не смотрел ни одного фильма о Чернобыле, и никогда не интересовался этим. Но если уже делать фильм, то я считаю, что его должны снимать наши, украинцы, а не кто-то там из-за бугра, которые не знают, что мы едим, где мы спим и как “.

Александр, дозиметрист, ликвидатор аварии на ЧАЭС:

“Ликвидировать аварию на ЧАЭС меня и еще двоих коллегс РАЭС отправили в начале мая. Мы работали на первом и втором энергоблоке. Поэтому я много чего знаю. Мы, дозиметристы, не пересекались с теми, кто убирал графит. В этих мероприятиях были задействованы военные. У них показатели дозовых нагрузок приравнивались к ядерной войне.

После просмотра сериала могу сказать, что так там все и было, в плане бардака. Система, знаете ли. Руководство говорило одно, а для людей все было по-другому. Суд, который шел по итогам расследования правительственной комиссии, очень мягко сказал, что авария – ошибка персонала. А я скажу, что на управление реактором никогда не поставят человека, который не разбирается в этом. Поэтому там не могло быть ошибки персонала. При Сталине их бы сослали в Сибирь, как злодеев. А те десять лет, которые должны были дать руководству станции, никто так и не отсидел. Всех собак повесили на физика-ядерщика Легасова, хотя я с ним пересекался и могу сказать, что он нормальный мужик. Он потом застрелился, понятно, что не от хорошей жизни. Даже подумать страшно, сколько людей угробили во время аварии.

На ЧАЭС тогда работало четыре блока. В ночь, когда произошла авария, на смене было приблизительно 200 человек оперативного персонала и руководитель – начальник смены блока. У него в подчинении инженер управления реакторной установкой, а также инженеры по турбинному блоку. Именно под их руководством был весь остальной персонал. Когда произошла авария, они были уверены, что реактор не мог взорваться. Кого можно послать проверить? Естественно, операторов, простых рабочих. В фильме один из работников умер сразу в реакторной установке, хотя в реальности это произошло бы где-то через час. А потом начальник смены станции прошел на переходную галерею и увидел графит из реакторной установки. Для него уже тогда должно было стать все понятно. Меня не было там во время аварии, но я потом тоже ходил смотреть на переходную галерею, на эти развалины.

Некоторые вещи в сериале по времени не совпадают и не соответствуют действительности. Например, то, что кожа меняется из-за радиационного облучения, проявляется не сразу, а спустя несколько часов. В сериале была проблема с измерительными приборами, а в реальности дозиметры хорошо работали. Но суть этого фильма показать не ход событий по части разрушения реакторной установки, а показать систему. Кто на кого давил и как.

Интересно, что эта система работает до сих пор. Если авария такого рода случится в будущем, то решения по управлению радиоактивной установкой, скорее всего, будут приниматься по такой же схеме, как во время аварии на ЧАЭС. И это самое страшное в нашем деле. Потому что программы защиты и техники безопасности атомных станций были и во времена ЧАЭС, просто руководство на них наплевало.

В сериале эвакуация была 27 апреля, а фактически она началась позже. Потому что 1-го мая люди шли на парад и праздновали. Я встречал людей, которых привозили автобусами в мой родной город Кузнецовск, как переселенцев с ЧАЭС. Они выходили из автобуса в белой одежде, которую им дали перед эвакуацией. Ту, в которой они приехали, надо было выбросить по технике безопасности. Им разрешили взять только документы и деньги. У этих людей не осталось ни кола ни двора. Конечно, в беде их не оставили, организовали программы помощи… Но это была сильная трагедия. Мы просто работали там, и даже у нас волосы вставали дыбом, а уж каково тем, кто все потерял – мне даже подумать страшно. Это как война.

За время работы больше всего меня поразило то, что людей не ценили. В этом сериале Горбачев сказал, что войны без потерь не бывает. И эта фраза не выдумка, а наша реальность. Можно было обойтись меньшим числом жертв.

Очень многих людей, которые работали ликвидаторами аварии ЧАЭС, уже нет в живых. Не знаю, как другим, но мне первое время было страшно. Мне кажется, нам всем страшно было. Когда, грубо говоря, через час ты можешь умереть. Конечно, боялись. Но потом привыкли. Каждый выполнял роботу, которую ему поручили. Я был там только месяц. Не рискнул оставаться дольше, потому, что мы знали радиационную обстановку. Все, кто работал в первый месяц после аварии на ЧАЭС, на пенсию вышли в 47 лет. И это уже о многом говорит“.

Артем, ликвидатор аварии на ЧАЭС:

“Это сериал о трагедии. А трагедия не может понравиться. Это больше сериал для молодежи, потому что молодые люди сейчас очень беспечные. Так они могут узнать, что вообще происходило на ЧАЭС.

В сериале все показано правдиво в плане ключевых моментов самой аварии. Я удивился, где они нашли столько аппаратуры 80-х годов. Ее сейчас, как говорят, днем с огнем не сыщешь. А вот что касается атмосферы, то я не уверен. Мы знали, с чем имеем дело, и как это нужно ликвидировать.

Меня не было на ЧАЭС в момент аварии, я приехал позже. Это была командировка от РАЭС, но я напросился сам. Работал 3-й энергоблок и был еще вспомогательный энергоблок, так как 4-й взорвался. Я работал на вспомогательном блоке. Моя работа заключалась в замене оборудования системы радиационного контроля. На ЧАЭС стояла автоматизированная система “Горбач”, мы ее меняли на новую, так как старая подверглась радиационному загрязнению, и персонал не мог ее обслуживать. Мы не занимались уборкой графита, но я знаю людей, которые занимались. Им специально выдавали костюмы с просвинцованной резиной, чтобы обезопасить. Они там работали по сменам 10-15 минут.

Ребята, которые приехали раньше, рассказывали, что там был полный бардак. Потому, что сверху давила жесткая централизованная система. Все боялись сказать, что произошло на самом деле.

Руководство станции не поверило в то, что произошло такое серьезное разрушение реакторной установки. Представьте, что вы возле здания высотой в 32 этажа, и там горит крыша. А квадрокоптеров, чтобы оценить масштабы аварии, на то время не было.

Я прочитал все отчеты, которые касались аварии. Там все описано по секундам. Это была целая цепочка нарушений. Знаю, что оператору не хватило 7 или 17 секунд, не помню точно, чтобы опустить охлаждающие стержни, которые остановили бы цепную реакцию. Если бы у него было больше времени, то аварии можно было избежать”.

Сергей, младший научный сотрудник института проблем безопасности АЭС, работает на ЧАЭС:

“В принципе, сериал неплохой. Задумка интересная, но там все немного утрированно. Последствия влияния радиации видны не сразу, а через некоторое время. Еще немного исковеркали историю. В сериале главный инженер убеждал всех в том, что все хорошо и эвакуация не понадобится. В реальности, именно главный инженер первым начал настаивать на эвакуации населения. Меня не было на ЧАЭС в момент взрыва, об этом мне рассказали сотрудники ЧАЭС, которые работали с главным инженером во время аварии. Сам я работаю на ЧАЭС с 2012 года. Занимаюсь мониторингом, наблюдаю за нейтрон- и гамма-активностью, а также слежу за влажно-температурным режимом над укрытием 4-го энергоблока.

Также в сериале много неточностей, которые касаются компетентности руководства и оперативного персонала. Нужно понимать, что АЭС – стратегический объект, там работают профессионалы своего дела. И так было всегда. От очевидцев аварии на ЧАЭС я слышал, что паники в момент эвакуации не было. Да, все суетились, но не паниковали. Никто же не знал, что покидает город навсегда.

Всех возмущает, что не сказали гражданским, какого рода авария на самом деле произошла на ЧАЭС. Но с другой стороны, если бы сказали, паника была бы страшная. Этот момент в сериале не учитывали. Просто руководство станции было в шоке, такого раньше никогда не было. Но все думали, как решить эту проблему, никто не игнорировал. Посмотрим ещё, что будет происходить в сериале дальше. Это ведь только вторая серия.

Посмотреть “Чернобыль” я бы советовал. Но было бы круто, если бы не американцы, а украинцы сняли такой сериал. Это важная часть нашей истории. А то многие школьники, наверное, и не знают, что случилось в Чернобыле в апреле 1986 года”.

Источники:

http://360tv.ru/news/tekst/chernobyl-series-opinion/

http://www.spletnik.ru/blogs/govoryat_chto/169733_chto-pro-serial-chernobyl-govoryat-realnye-likvidatory

http://tech.onliner.by/2019/05/15/chernobyl-4

http://pikabu.ru/story/trezvaya_retsenziya_na_chernobyil_6748032

http://strana.ua/articles/interview/201928-otzyvy-na-serial-chernobyl-ot-likvidatorov-avarii-na-chaes.html